запас чего-нибудь на год, потом начинаешь думать, почему не на десять. Чем-нибудь другим занимаешься, а мысль-то гложет. Взять воду хотя бы. Вон там цистерна на пятьдесят тысяч литров. Сначала бульдозером, экскаватором подготовил для нее место, потом ее самое разыскал в пустыне, трактором волок через весь этот хаос. За что ни возьмись, все работа. От недосыпа голова раскалывается, ходишь как очумелый. А вы говорите – «читать»! Я и фильмов-то этих не видал, альбома по искусству не открывал ни разу. Подойдешь только иногда, потрогаешь корешок осторожно, чтоб не запачкать грязной рукой.
– Ну спасибо. – Лех вздохнул после паузы. – Пожалуй, тоже пойду.
– Коровник не хотите посмотреть? Как раз заканчиваю там автоматизацию.
– Устал. Прямо не держусь на ногах.
Долину уже затопило тенью. От земли несло влагой и прохладой. У пшерузного поля Грогор вдруг остановился:
– Скажите…
– Что?
– Только откровенно.
– Ну-у… конечно.
– Может, я с ума сошел? Вам не кажется?
– Что вы? – Лех попятился. – Конечно нет.
– У меня тут какой-то Ноев ковчег. Чем больше запасаешь, тем больше открывается, что, мол, такого-то еще надо и такого-то. Нет конца.
За щебеночной горой бесчисленные окна несуразной гостиницы ярко горели на фоне темного неба. Потом они все разом погасли.
В вестибюле смотритель зажег свечу – маленькое желтое пламя повисло во мраке огромного помещения, как в пустоте космоса. Возле широкого лестничного марша, вручая Леху подсвечник, Грогор потоптался.
– Пойду все-таки к себе. Надо кончать в коровнике. Вообще, дел невпроворот. Овцы тоже не поены… Если у вас возникнет какая-нибудь нужда, нажмите в номере кнопку возле двери. Ко мне на участок проведена сигнализация с автономным питанием. Так зазвонит, что я везде услышу.
Снова Лех завалился в постель. Но не суждено было. В двенадцать его разбудил собачий лай из коридора.
Лай, рычание, шаги – все приближалось. В тревоге Лех сел на постели.
Дверь отворилась. На пороге были смотритель и высокий мужчина с бакенбардами. В руке он держал белую маску, на нем был жесткий комбинезон с петлицами, на которых единицы и нолики.
– Пришлось привести к вам еще одного постояльца. – Грогор от своей свечи зажег ту, что была на туалетном столике. – Заблудился в подземке, только что вышел. А в других номерах у нас тут полная тьма.
Здоровенная черно-белая собачища – точная копия той, что загнала его на трубы, – протиснулась между ногами вошедших и принялась обнюхивать колени Леха. Голова у нее была больше, чем у человека. Обнюхав, она подняла на Леха внимательный, испытующий взгляд. Лех окаменел.
– Она ничего, – сказал бакенбардист. – Кусает только на охраняемой территории… Ложись, Бьянка… Вы не возражаете против вторжения?
Собака несколько раз покрутилась на ковре за своим хвостом, улеглась, положив голову на лапы, не сводя взгляда с Леха.
– Пожалуйста. – Лех сам слышал, как дрожит его голос. – Какие там возражения!
Смотритель не уходил.
– Простите. Можно вас на минуту?
– Меня? – Лех поднялся. (Собака тоже встала сразу же.) – Сейчас оденусь.
– Да не надо. В коридоре никого нет.
Лех вышел в трусиках. Собака сунулась было за ним, бакенбардист оттащил ее.
Грогор отвел Леха в сторону от двери:
– Извините меня еще раз.
– Ну-ну?..
Смотритель уперся пальцами в ложновыпуклый завиток на стене.
– Скажите, она замужем?
– Кто, Ниоль?
– Да.
– Не знаю. По-моему, нет… Впрочем, совершенно не представляю себе. Ничего не могу сказать.
– Она вам ничего про меня не говорила? Что я, мол, не совсем в себе.
– Мы о вас вообще не разговаривали.
– Вы к ней не заходили вот сейчас вечером?
– Нет.
– И она к вам?
– Тоже не заходила. Думаю, спит уже давно.
– Хорошая девушка. А где она работает?
– В городке. Какая-то у них там организация. Фирма.
Грогор ударил себя кулаком по лбу:
– Черт!.. Как вы думаете, может, мне все это бросить? Экологию.
– Ммм… Понимаете, мммм…
– Ладно. – Грогор вдруг сунул Леху свою железную ладонь. – Спасибо за совет. Может быть, я так и сделаю.
Когда Лех вошел в номер, мужчина с бакенбардами уже сидел на постели раздетый.
– Меня зовут Тутот. Я из Надзора.
– Лех…
– Где вы работаете?
– ИТД, – сказал Лех, ужасаясь собственной глупости. Но, несмотря на все усилия, ничего другого не приходило в голову. – ИТД. Инспекция.
Однако мужчина с бакенбардами лишь вздохнул, укладываясь.
– Где только люди не состоят! У меня есть знакомый, так на вопросы, где служит, кто такой, отвечает, что олух. Серьезно. Потому что это какая-то Объединенная лаборатория углубленных характеристик… Вы как добирались сюда?
– Пешком… То есть вертолетом.
– Мне тоже придется вызывать по радио вертолет. Другая возможность как будто отсутствует. Хотите, подвезу вас завтра? Правда, только до городка.
– Спасибо. Но я приехал не один. И дела еще.
– Курите?
– Нет… Вернее, да.
Закурили. Тутот вытянулся на постели, глядя в потолок. Сигарета зажата в зубах.
– Блаженство вот так – ноги кверху. Вымотался до конца. Гнались за нарушителями, попал в подземную технологию. И там постепенно погас свет. Представляете себе, оказался в полном мраке. Если б не вывела Бьянка на магнитную дорогу, не знаю, чем кончилось бы. У нас в прошлом году двое заблудились – не здесь, а западнее, с бетонного старого шоссе. До сих пор никаких следов… Не приходилось бывать на магнитной?
– Да… Вернее, никогда не бывал. Ни разу.
Мужчина с бакенбардами внимательно посмотрел на Леха.
– С кем вы тут?
– Один наш сотрудник. Женщина.
– Молодой? То есть молодая?
– Почти. Не старше сорока. Девушка, в общем… Правда, их не очень разберешь сейчас. Может быть, двадцать три. – Лех почувствовал, что запутался. – Простите, давайте спать.
Лег и отвернулся к стене. Сердце стучало, как ему казалось, на весь коридор. Слышно было, как Тутот возится на кровати, умащивается, гасит свечу.
Лех отсчитал примерно час, потом, стараясь не производить ни малейшего шума, сел на постели. Натянул подаренные Грогором штаны, ногой нашел один ботинок. У него был план разбудить Ниоль и сразу же, ночью, уходить в пустыню. Мозг кипел злобой на смотрителя – нашел кого подселить в номер, меланхолик несчастный.
Он нагнулся за вторым ботинком, щека ткнулась во что-то мокрое. Поднял руку, нащупал в темноте огромную шерстистую голову и понял, что мокрое было собакиным носом.
В тот же момент вспыхнул огонек зажигалки и передвинулся. Зажглась свеча.
Собака стояла рядом с Лехом, а Тутот сидел на своей кровати напротив.
– Не спится? – сочувственно сказал сотрудник Надзора. – Мне тоже. Когда устанешь, это всегда. Впрочем, у меня вообще бессонница. Может быть, поболтаем?
Он встал, прошелся по комнате. От двери к окну ему приходилось спускаться, обратно – шагать вверх.
– Знаете, чем я занимаюсь по ночам, когда вот